Главный ресурс Империи [сборник] - Денис Самородов

Будь что будет. Сопротивляться искушению было выше его сил.

Энди, не вставая с колен, отвалился в сторону, мокрой рукой проведя по лицу и чувствуя, как это простое действие чудесным образом освежает его мысли. Пожалуй, он все-таки переусердствовал — в животе словно образовался тяжелый камень, и подняться не было решительно никакой возможности.

Что ж, несколько минут отдыха не повредят.

Скалы, еще несколько минут назад казавшиеся грозными и давящими, как будто бы раздались, раздвинулись вширь, и вокруг словно стало ощутимо светлее.

Он невольно усмехнулся. Забавно, как пара глотков может полностью поменять мироощущение.

Как бы набрать воды с собой?

Энди озабоченно привстал. Может, отрезать и намочить часть подкладки комбинезона? Но много ли унесешь с помощью мокрой тряпки? Да и как предохранить ее от высыхания? Знать бы наверняка, сколько еще осталось идти и есть ли там источник воды.

Должен быть. Не может же он, в самом деле, сидеть здесь, рядом с этой лужей, в ожидании спасения. Конечно, какая-нибудь емкость совсем не помешала бы, но за неимением…

Ничего не поделаешь, придется рискнуть.

Он еще раз умылся мутной водой, тщательно прополоскав рот. По крайней мере на сегодня одной проблемой стало меньше.

Ларганианскую пирамиду Энди увидел неожиданно, с трудом вскарабкавшись на очередной горный уступ.

К этому времени на Ларге распогодилось, и белое величественное сооружение предстало перед ним во всем великолепии. Горы, темными громадами окружающие его со всех сторон, только подчеркивали ровные и строгие линии пирамиды.

Энди прищурился, пытаясь на глаз определить расстояние. По прямой километров пять-шесть, не меньше. Что значит для него, с учетом спусков и подъемов, примерно в три раза больше. Не так уж и много, за несколько часов, даже несмотря на усталость, вполне преодолимо.

Он изрядно повеселел. Отсюда разглядеть сложно, но вон те прямоугольные темные пятна у подножия пирамиды — скорее всего какие-то постройки. А это значит, что сегодня ночью у него по крайней мере будет крыша над головой. Энди вспомнил холод, донимавший его до самого утра, и невольно поежился.

Что ж, нельзя не признать, что сегодняшний день складывался для него гораздо удачнее.

Рука, висевшая на импровизированной перевязи, сильно затекла. Энди аккуратно вынул ее, избегая смотреть на кисть, и стал осторожно сгибать и разгибать в локте, стараясь держать как можно выше.

Должно быть, он довольно глупо выглядит со стороны. Маленькая потрепанная фигурка, стоящая на скале и машущая рукой, словно приветствуя кого-то далекого и неразличимого.

Внезапно Энди понял, что удовлетворенно улыбается. Улыбается широко, словно сбросив часть усталости, камнем висящей на гудящих ногах.

Всегда приятно, когда все идет так, как ты и запланировал.

Ну, примерно так.

Именно в этот момент первая орбитальная ракета, выпущенная немногим ранее с «Айрис», достигла своей цели, отмеченной на бортовых компьютерах как «бункер противника».

Взрыв Энди скорее почувствовал, чем услышал. Скала под ногами словно бы тяжело вздохнула, заставив его пошатнуться, и мелкие камешки дружно понеслись вниз по склону, вертясь и подпрыгивая в веселом танце.

Вторая ракета, судя по всему, ударила гораздо ближе. Энди, оглушенный и мало что понимающий, ощутил лишь мягкий толчок в спину, словно какой-то расшалившийся гигант в шутку ткнул в него громадным пальцем. Ноги подвели, и он, споткнувшись, полетел прямо на отвесную скалу, машинально выставив руки перед собой.

Левая кисть, неуклюже затянутая в ткань, со всего размаха ткнулась опухшим запястьем в камень, приняв на себя основной удар. Энди взвыл во весь голос, постаравшись смягчить падение второй рукой, но ощутимо приложился головой и рухнул на землю.

Где и отключился, потеряв сознание от нестерпимой боли.

Вартиус откровенно скучал.

Командный центр, куда взял его отец, посадив рядом и строго-настрого запретив отвлекать себя, был абсолютно неинтересен.

Многочисленные экраны, скороговорка несущихся со всех сторон докладов, время от времени ругающий кого-то отец — все это было совсем не тем, чем представлялась ему настоящая война.

Пускай она и была учебной.

Вартиус чувствовал себя разочарованным. Он полночи не мог уснуть, ворочаясь в своей кровати и представляя сегодняшний день, а тут… Скука, да и только.

Еще и Габиус на него вчера обиделся, выслушав о назначенном ему наказании и пробурчав под нос что-то невразумительно-злое. А это значит, что про арсенал можно на некоторое время забыть.

Он прислушался. «Сторожевой-15, на позиции, маневр сопровождения». Мастер Лениус хмурит брови, отец тоже выглядит недовольным. Выражение лица вроде и знакомое, но какое-то далекое, необычное, совсем не такое, как во время разноса по поводу его поведения. Да и крепкие словечки, то и дело проскакивающие в недовольных отповедях, — не из тех, что можно позволить себе в обычном разговоре.

Отец поймал его взгляд, ободряюще кивнул и тут же отвлекся на очередное сообщение на своем терминале. Вартиус тяжело вздохнул, тихо сполз с кресла и пошел вдоль экранов, выискивая что-нибудь интересное и стараясь не попасться никому под руку.

Быстро сменяющие друг друга цифры, непонятные слова, ломаные линии и замысловатые графики. Как тут вообще можно что-то разобрать?

Дурацкие учения.

Голоса несутся со всех сторон, странным образом не смешиваясь друг с другом.

«Получен отчет по результатам орбитальной бомбардировки, господин мастер-капитан. Ракетный удар нанесен по указанным целям, наши зонды ведут непрерывную съемку района. Более подробный доклад по каждому пуску…»

Ракетный удар. Вартиус уловил знакомые слова и насторожился. Вот бы посмотреть хоть одним глазком, как одна из тех хищниц, что еще вчера мирно дремали под присмотром Габиуса, доставила свой смертоносный груз на поверхность планеты!

Он опять вспомнил вчерашние недовольные глаза кадет-оружейника и расстроился еще больше.

— Вартиус!

Голос отца заставил его вздрогнуть. Не получить бы опять выговор за эти… как их там… «витания в облаках».

Довольное лицо отца, прячущего улыбку за показной невозмутимостью. Наверное, все прошло как нужно — он явно удовлетворен.

Чего нельзя сказать о самом Вартиусе. Он еще раз тяжко вздохнул:

— Да, пап?

— Ну как, сын? Понравилось воевать?

Вартиус помедлил и все-таки решил честно признаться:

— Нет, пап. Скучно.

Отец широко улыбнулся.

— Запоминай, сын. Война — это работа. Тяжелая, в большинстве случаев однообразная работа, но требующая немалой самоотдачи и полной сосредоточенности. Требующая хорошо соображающей головы на плечах. Понял?

Вартиус неуверенно кивнул.

Отец снова усмехнулся и взъерошил ему волосы своей большой ладонью.

— Ничего ты не понял, Вартиус. Но я из тебя еще сделаю настоящего Алого, и не простого вояку, а мастера. Мастера войны. — Он задумчиво помолчал и продолжил: — На нас держится вся Валлия, сын. Это не просто громкие слова — это правда.

Отец присел и несколько секунд молча смотрел Вартиусу в глаза.

— Воюют не ракеты, не техника — воюют люди. Такие как мы, как я, как Лениус. Такие же, как ты, в конце концов. Обязательно запомни сегодняшний день. Обещаешь?

Вартиус снова тоскливо кивнул. В очередной раз все вылилось в еще одну надоевшую нотацию.

Отец резко выпрямился и сказал уже совсем другим голосом:

— Ладно, сын. Мастер на то и мастер, что должен уметь многое и еще чуть-чуть сверх того. Самому пострелять нет желания?

Вартиус недоверчиво вскинул голову. Отец, хитро прищурившись, насмешливо глядел на него:

— Ну что молчишь? Неужели нет?

Вартиус только и сумел, что выдавить внезапно осипшим голосом:

— Есть!

Вышло жалко и неубедительно, и он, тут же откашлявшись, сказал, стараясь, чтобы это прозвучало позначительнее:

— Было бы… — Вартиус совсем уже собрался ляпнуть «здорово», но нашел это слово слишком невзрослым. Память услужливо предоставила ему правильное, степенное, — …неплохо.

— Ишь ты! Неплохо… — отец покачал головой, — ну что ж, давай глянем.

Он быстро подошел к здоровенному экрану, и приказы посыпались один за другим:

— Поверхность с максимальным уровнем детализации на общий. Мне сюда управление пятой и шестой пусковой. Ручной режим. На мою идент-карту.

Спустя пару мгновений на экране появилась поверхность планеты, усеянная довольно однообразными выпуклостями и впадинами. Разглядеть на ней что-то было сложновато, так как внизу клубами стелился сероватый туман.

— Пылищи-то подняли, — поморщился отец и нетерпеливо добавил: — Я же просил максимальное приближение.